Известно, что уровень телефонизации растет, в некоторых странах семьи имеют более одного номера. Это позволяет исследователям все чаще прибегать к телефонным опросам. Среди преимуществ телефонного опроса перед личным интервью (меньшая стоимость, большая оперативность, конфиденциальность и, следовательно, искренность ответов, обеспечивающие в конечном итоге большую стандартизацию процесса сбора данных) – и большая стандартность в способе доставки данных, если интервьюер работает на компьютере. Но одновременно с ростом телефонизации отмечается и рост числа лиц, использующих определители номера и автоответчики, и это обстоятельство представляется значительным препятствием для контакта с респондентами. Так, на ежегодной конференции Американской ассоциации исследователей общественного мнения в 1998 г. по данной теме работали 6 секций, где было сделано не менее 17 докладов, посвященных вопросу о том, содержит ли распространение этих технических средств новые трудности для сбора данных. Результаты обсуждения оказались неоднозначными. Но прежде отметим, что использование любой из возможностей или обеих сразу – получения звукового сообщения и определения номера – в Северной Америке, да постепенно и в Европе тоже – не требует от пользователя особого оборудования. К этим услугам можно прибегнуть, если просто вносить дополнительную абонентскую плату за телефон.
Звонки интервьюеров респондентам, использующим услуги АОН, не обречены на заведомое невнимание. Проблема неответивших в большей степени оказывается обусловленной воздействием более значимых социальных факторов, среди которых ускоренный ритм жизни, особенно жизни молодежи. И вот это как раз не добавляет особого оптимизма относительно повышения уровня участия в исследованиях [2, c. 1].
Симпатии большинства людей склоняются в пользу персональных интервью, в то время как почтовые и телефонные опросы оцениваются ими более сдержанно [15, c. 3].
Телефонные опросы рассматриваются как весьма специфические и не очень комфортные способы общения. Большинством респондентов они оцениваются довольно сдержанно, с заметной долей настороженности и скептицизма. Ряд недостатков, присущих телефонным интервью (слабая удовлетворенность респондентов общением с интервьюерами, пониженное ощущение анонимности, сомнения в легитимности телефонного звонка, частые отказы от сотрудничества и умышленные пропуски ответов, особенно на "сенситивные" вопросы исследователей и др.) заметно сужают границы и возможности его применения в массовой социологической практике. В частности, при изучении некоторых тем (размер и источники доходов, состояние здоровья, отношение населения к властно-политическим институтам и т.д.) использование телефонных опросов вряд ли можно признать релевантным [14, c. 4].
Здесь хотелось бы добавить, что и в Республике Беларусь социологические службы, безусловно, сталкиваются с подобными проблемами. Сообщение, оставляемое на автоответчике, должно сформировать у потенциальных респондентов положительное отношение к опросу и, возможно, даже вызовет ответный звонок в службу. Но над подобными нюансами нам еще только предстоит работать, и работать очень кропотливо.
